В Финляндии с 1400-х до 1600 года местного ленсмана, исполнительного полицейского чина (что-то вроде станового пристава), выбирали сами жители административного района. Ленсман был тогда представителем власти и посредником между местными жителями и государственными чиновниками - сборщиком налогов по области, с главой уездного правительства, а то и королевской канцелярией. В сферу ответственности ленсмана входили организация проведения судов, размещение на постой королевских чиновников, сбор местных налогов, организация передвижения во вверенной территории всяческих официальных лиц, конвоирование арестованных, а также организация больших охот на хищников, медведей и волков.

читать дальшеПлата за всё это ленсману была почти никакая, так что эту докуку обычно издавна возлагали на владельцев самых больших поместий, через что, кстати, впоследствии многие из них получили и влияние, и даже дворянство, потому как негоже сиволапым власть на местах представлять. Но и в самом деле мороки на этой должности было так много, что она требовала наработанных навыков и возможностей всё организовывать и улаживать, поэтому ленсманами и становились люди властные, оборотистые, с репутацией и связями. В 1575 году ленсманы уже были освобождены от уплаты налогов, так что стало хотя бы не себе в убыток радеть за порядок и закон. И добрые жители Эурайоки с чистым сердцем выбрали себе в ленсманы хозяйку самого большого поместья в округе - Дорде/Доротею, дочь Олафа.



Поскольку в те времена портреты писали отнюдь не с ленсманов, мы не знаем, как выглядела Дорде, зато знаем, как выглядела построенная в 1365 году по приказу шведского короля Альбрехта Мекленбургского крепость Врегденборг. Правда, ко времени рождения Дорде крепость уже была заброшена - и Альбрехт недолго в королях ходил (его и пригласили-то назло датскому королю Магнусу), и местные фермеры наотрез отказались содержать дорогое сооружение. Кстати, эту крепость уже перенесли из другого региона, где сложилась та же ситуация. На этот раз на деревянную крепость махнули рукой и просто бросили, но пустой она недолго оставалась: такое дорогое дармовое сооружение тут же обжили витальеры/виталийцы, бандитствующие и пиратствующие на Балтике. Пираты там были ещё при короле Эрике, но когда он уехал в Померанию по своим делам, они из крепости словно испарились. Любопытно, сколько из них перейдет под руку сестры Эрика XIV, отчаянной сорвиголовы Сесилии...

В общем, в той местности должность ленсмана синекурой не была. Видимо, до нее должность занимал первый муж Дорде, Хенрик Хенрикссон, и потом их сын, Урбанус Хенрикссон, потому что в первые годы на своей должности Дорде ещё пользовалась печатью сына. Поместье, кстати, принадлежало Дорде, она ещё до появления на страницах истории в должности ленсмана мелькает в документах по обмену земель и их покупке, в частности у тех, кто нуждался в деньгах на штраф за какую-то провинность, как то непредумышленное убийство. И в других уездах у нее были земельные владения, аж в четырёх. Хенрик Хенрикссон же был всего лишь уездным писарем. Должность вполне уважаемая и нужная, но власть-то была у его жены. Так сказать, слияние капитала и административной власти в отдельно взятой семье.

После смерти супруга Дорде ещё раз вышла замуж, за какого-то Ларса Олаффсона, но тот как в воду канул из всех документов в 1565 году, зато хозяином поместья и ленсманом стал сын Дорде от первого брака, Урбанус Хенрикссон. Правда, всего десять лет успел поуправлять, и в 1575 умер. Ситуация с исчезновением Ларса наводит на определенные мысли, конечно, но время, напоминаю, было неспокойное во всех отношениях. Умерла Дорде в мае 1580 года, оставив сына Мартина и трех дочерей, не оставивших имен в истории, и какого-то Урабануса-младшего. Видимо, внука. После 1600 поместье Лавила числится за Тоддами, но купили они его или оно перешло к Тоддам в результате брака, я не знаю, да и не имеет это отношения к Дорде.